Тираны 2. Императрица - Страница 21

Дверь резко распахнулась. В проеме возникло очертание долговязой фигуры – явно кто-то третий присутствовал в доме и сейчас, словно настороженный зверь возле норы, оценивал опасность. Так, по крайней мере, показалось едва не напустившему под себя лужу любопытному вознице. Нескладный высоченный человек шагнул в его сторону, нагнулся и уцепил за руку. Дун Ли попытался вырваться, но хватка незнакомца оказалась весьма крепкой. Прежде чем парень успел осознать, что его держит не кто иной, как самый настоящий заморский черт, выряженный в нелепые иноземные одежды, тот сунул ему в ладонь деньги и приказал немедленно доставить его к стенам Внутреннего города. Голос дьявола звучал точь-в-точь как у былого пассажира, и даже ботинки – они мелькнули перед самым носом рикши, когда новый седок залезал в коляску, – ничем не отличались. Отчего-то Дун Ли не решился сказать, что ему велено дожидаться другого человека – послушно взялся за ручки и побежал прочь от жутковатого места…

***

Ветер свистел в ночной мгле, набрасывался на одинокого прохожего, пронизывая насквозь. Рвал полы халата, толкал то в спину, то в грудь, словно забавляясь очутившейся в его власти фигуркой человека.

Дун Ли показалось, что ненастье будто намекает – если он попадется, на шею ему наденут колодку и станут водить по улицам, где толпа непременно начнет улюлюкать, швырять в него грязью и пинать. Закончит он свой век в тюрьме и остаток дней будет молиться лишь об одном – чтобы не узнала шаньдунская родня. В деревне, где он вырос, никогда не бывало воров. Все местные мужчины с раннего утра до вечерней темноты машут кайлом на каменоломнях, а женщины заняты стиркой, стряпней, присмотром за детьми да хозяйством. Чужак не пройдет незамеченным, а ограбить соседей – дело немыслимое. Да с их и взять-то нечего… Разве ветхие штаны или лоскутное белье, что в ясную погоду хозяйки развешивали на бамбуковых шестах, словно разноцветные флаги. Но где же потом щеголять в краденых вещах…

Иное дело – город. Тысячу раз был прав дядюшка Чжень, когда говорил о злой силе, наводнившей Пекин. Тьма народу, бесчисленное множество самого разнообразного отребья, промышляющего отнюдь не честным трудом. Да и самого Дун Ли недобрая судьба уже доводила до греха, и лишь чудо помогло остаться в живых. И хотя в тот день, когда его спас старина Чжень, парень зарекся когда-либо еще ввязываться в лихие дела, но вот он снова на скользкой тропе преступника. Не только голод может довести человека до отчаяния. Любовь толкает на этот путь с таким же успехом. Особенно если ты молод, но уже осознал: не решишься на риск, не отстоишь свое право на счастье – так и проживешь забитым существом, дрожащим в своей норе…

…В лицо Дун Ли ударил порыв ветра такой силы, что дыхание невольно прервалось, словно от падения в воду. Какое-то время он стоял, согнувшись почти пополам, не в силах разлепить рта. Наконец резко выдохнул, будто вынырнув из ледяного потока, сплюнул попавший на губы и язык песок, прикрылся рукавом и продолжил путь. Парень поблагодарил Небо за посланную непогоду – в такую ночь никто не высунет нос на улицу. А случись какой шум – за свистом бури вряд ли кто услышит.

Ветер гудел, ревел и завывал, словно вырвавшийся на свободу страшный зверь. Скидывал черепицу с крыш и рвал в клочья полотняные вывески, ломал ветви деревьев, сек стены домов песком и пылью. Дун Ли упорно двигался вперед, радуясь, когда порывы подталкивали его в спину – точно чья-то могучая рука направляла на нехорошее дело.

Вскоре он одолел крутой подъем Небесного моста и на миг остановился, вглядываясь в ледяную черноту, в которой скрывались кварталы Тяньцяо, но не смог увидеть даже исполинского круглого храма по правую сторону. Вдобавок к песку в воздухе вдруг появилась мелкая снежная крупа, вмиг припорошившая плиты моста. Белые змейки поземки бежали по голому камню, срывались и исчезали в темноте. Дун Ли передернул плечами и осторожно, опасаясь поскользнуться на обледенелом настиле, начал спускаться.

Ночью окраина города выглядела особо зловеще. Едва различимые в темноте кособокие домишки больше походили на валуны, разбросанные средь промерзших пустырей. Не было видно ни огонька. Негодный совсем район, разве что для преступления подходящий…

…Наверное, он никогда не решился бы еще раз заглянуть в переулок, где столкнулся с необъяснимыми для себя вещами, но судьба распорядилась иначе. Не прошло и месяца после того случая, как в его коляске побывала лиса-оборотень, и Дун Ли вновь оказался в южных кварталах – его нанял какой-то старик, остановив возле ворот Внешнего города. Поначалу парень не узнал его – самый обыкновенный хрыч, каких полно в ремесленных районах, разве что одежда была из дорогой ткани, хоть и изрядно поношенная. С собой у него было два небольших, но увесистых тюка. Дедок не без труда залез с ними на сиденье, поместил один в ногах, другой на коленях и успокоил недовольно косящегося рикшу обещанием достойной платы за лишнюю тяжесть. Когда же он назвал адрес, Дун Ли вздрогнул, будто его ошпарили. Это же тот самый хозяин лачуги, где в сумерках вершат свои делишки всякие подозрительные личности! Первым желанием было бросить коляску и бежать сломя голову прочь. Но парень заставил себя справиться с нахлынувшим страхом. Деньги обещались немалые, а дело рикши – возить того, кто заплатит. К тому же при свете дня старик больше походил на разорившегося торгаша, чем на опасное существо, владеющее волшебством. Конечно, лисы хитры и умеют принимать самый разный облик… Но зачем оборотню, во власти которого без труда раздобыть любое богатство, прозябать на отшибе в захудалом домишке?.. Дун Ли быстро убедил себя в том, что в прошлый раз на него нашло наваждение – от холода и усталости привиделась всякая чепуха. Здравая мысль придала сил, и рикша бодро побежал, катя за собой коляску с щедрым клиентом. Уверенно ориентируясь в уже знакомых кварталах за Небесным мостом, он доставил седока быстрее, чем тот ожидал. Довольный старик заплатил сполна и даже попросил об услуге – за пару монет помочь ему с поклажей, занести во двор. Пока Дун Ли управлялся с тюками – один из них позвякивал металлом, другой же больше смахивал на обернутый мешковиной рулон ткани, – рядом словно из ниоткуда возник человек небольшого роста, в чиновничьей фетровой шапке с бронзовым шариком. Угодливо улыбаясь и беспрестанно кланяясь, посетитель тихим голосом заговорил с хозяином о каком-то обмене, но тот прервал его жестом, велев замолчать. Тут же Дун Ли получил полагающуюся награду за помощь и был выставлен за ворота.